Календарик на июнь "Чакотай"

---

Роберт - Тропою Предков

А сколько перьев!

---

Звездный Путь. Вояджер / Послесловие "Возвращение домой" глава 2

Глава 2

На следующее утро, когда Джейнвэй телепортировалась на Энтерпрайз, она была несказанно рада и польщена увидеть, что ее встречает лично капитан Жан-Люк Пикард.
- Разрешите взойти на борт, - сказала она, слегка смущаясь.
- Счастлив видеть вас, капитан, - ответил он, выйдя вперед и протягивая ей руку для приветствия. Джейнвэй стремительно подошла к Пикарду и с удовольствие поздоровалась.
- Кэтрин, - немного погодя, мягко сказала она, глядя в его улыбающиеся теплые ореховые глаза.
- Бог мой, как хорошо. Я едва верил, что не грежу, видя корабль ЗФ вылетающий к нам из этой кучи обломков, - сказал он. – Мы уже приготовились сражаться с боргами, а тут добро пожаловать домой потерянный Вояджер.
- Ну, что я могу сказать? – решила пошутить она. – Мне нравиться делать сюрпризы.
- И они вам великолепно удаются, - сказал Пикард и, сделав знак рукой, предложил ей пройти вперед. – Мои люди надеялись на днях вернуть вас домой, но не ожидали, что это случиться так скоро.

Она улыбнулась, прямой коридор действительно вел к турболифту. Конечно, Пикард не понимал, почему она идет по Энтерпрайзу и улыбается, полагая, что это радость от возвращения домой. Возможно, однажды, Джейнвэй и расскажет ему о «шутке», которую Q устроил для нее.
- Я признательна Реджинальду Барклаю, служившему на вашем корабле, прежде чем быть задействованным в «Проекте Вояджер», - сказала она. - Мои поздравления, капитан. У вас служил замечательный офицер. Если бы не его усилия, мы всё еще были бы очень далеко от дома.
- Трудно поверить, но Барклай раньше доставлял мне немало проблем, - ответил ей Пикард, – а сейчас экипаж корабля гордиться этим офицером. У нас с вами есть несколько минут до начала служебного расследования. Не желаете присоединиться ко мне в моей каюте за чашечкой кофе?
Ей было приятно, что он помнил о ее пристрастии к этому напитку. Она уже собралась принять предложение, но вдруг подумала, что неплохо было бы уважить сторону того, кто сделал так много для спасения их жизней.
- Знаете, капитан, - сказала Джейнвэй, - пожалуй, я с удовольствием выпила бы вместе с вами по чашечке горячего Эрл Грей. У меня есть подозрения, что я начинаю «подсаживаться» на этот сорт чая.

***
Служебное расследование началось ровно в 13:00 по корабельному времени. Присутствовали: капитаны Пикард, Рикс и ДеСото, а так же адмиралы Перис, Брекет, Монтгомери и Эмерман. Джейнвэй напомнили о необходимости представить подробный письменный отчет в Академию ЗФ. Благодаря Барклаю Вояджер был в состоянии поддерживать связь с командование Звездного Флота и они уже передали большую часть собранного и изученного в Дельта-квадранте материала. Если бы не этот факт, предположила Джейнвэй, расследование могло бы затянуться на целый месяц. По непонятной прихоти комиссии, ей было задано всего несколько несущественных вопросов, и когда Джейнвэй пыталась более подробно разъяснить тот, или иной нюанс, председательствующий адмирал Монтгомери, всякий раз прерывал ее и просил говорить кратко.

У адмирала Кеннета Монтгомери было вытянутое, сухое и очень загорелое лицо, признак того, что он длительное время провел на ярком солнце. С его шикарной светло-русой шевелюрой и стройным мускулистым телом, он, возможно, мог бы показаться красивым, но всю картину портили, пронзительные серо-стального цвета, холодные глаза. Она знала о его репутации профессионального военного. Адмирал сыграл не последнюю роль в войне с Доминионом. Джейнвэй легко представила его штурмующим крепости и бастионы врага, и в тайне была рада за ЗФ, что у него есть такой офицер.
Но, что делает этот мужчина в мирное время?

Много внимания было уделено сотрудничеству Вояджера с боргами. Тут вопросы имели строго определенное направление, но даже на них от Джейнвэй потребовали кратких и лаконичных ответов. Всякий раз, как только речь заходила о вооруженных конфликтах, Монтгомери наклонялся вперед, поближе к ней. Время от времени она видела, что мускулы на его лице сводит от напряжения.
- Теперь, - сказал Монтгомери, когда она закончила отвечать, - отложив в сторону ваши деловые отношения с боргами, объясните, где вы взяли последнюю технологию, которой оборудован Вояджер?
Она улыбнулась.
- Видите ли, фактически данная технология собственность Звездного Флота. Просто до вас это еще не дошло.
Монтгомери недобро впился в нее взглядом.
- Официальное расследование с участием трех капитанов и четырех адмиралов не место для шуток, капитан Джейнвэй.
Ее глаза сузились.
- Уверяю Вас, адмирал, что я говорю вполне серьезно. Если быть откровенной, мне кажется, что расследование проходит слишком быстро и некоторые нюансы, просто упускаются из виду, хотя и являются ключевыми…
- Вы говорите, что это технология ЗФ, капитан, - остановил ее диалог Монтгомери. – Объяснитесь.

Тщательно выбирая слова и стараясь придерживаться рамок протокола, Джейнвэй пояснила, что она сама в будущем установит эту технологию на Вояджере, как единственный путь к спасению и возможность разрушить транс-варп переход боргов. Ледяные глаза Монтгомери продолжали гореть недобрым огнем, а челюсти сжались. Адмирал внимательно слушал то, что она говорит, не прерывая ее.
Когда Джейнвэй закончила в каюте повисла длинная, холодная пауза. Наконец Монтгомери сказал сухим голосом:
- Капитан, у вас есть какие-нибудь предположения, сколько законов и правил Федерации и ЗФ вы нарушили?
- Кен, - спокойно обратился к нему Перис, - прежде всего, она этого не делала. Это была ее версия, но на двадцать шесть лет старше. И, кроме того, следует учитывать смягчающие обстоятельства. – Слова адмирала возымели действие, успокаивая ярость Монтгомери, лицо которого по-прежнему оставалось суровым.
- Хорошо. Мы пошлем к вам наших специалистов и начнем изучать это… эту сказочную технологию немедленно. Слушание закончено. Все свободны.
Он резко встал, забирая со стола свой падд. Джейнвэй, ничего не понимая, посмотрела на Пикарда. Тот, казалось, был удивлен не меньше нее. Без дальнейших объяснений адмирал Монтгомери вышел сопровождаемый другими офицерами. В каюте остались Пикард, Оуэн Перис и Джейнвэй.
- Адмирал Перис, - сказала Джейнвэй. – Сэр, разрешите говорить прямо.
Он выглядел обеспокоенным, но ответил,
- Разрешаю, капитан.
Джейнвэй стояла перед двумя старшими офицерами вытянувшись, по всей строгости формы: руки по швам, подбородок слегка вздернут.
- Весь этот брифинг продлился менее часа, - сказала она им. – Мы отсутствовали семь долгих лет. Во время похода Вояджер встретил более четырехсот новых рас и гуманоидных цивилизаций. У нас самый богатый опыт работы с боргами в этом квадранте и нам удавалось побеждать их почти каждый раз. Мы успешно деассимилировали гуманоидного мальчика и человеческую женщину, которая была захвачена боргами в возрасте шести лет. Наш ЭМГ (Экстренная Медицинская Голограмма) был подвержен сложным модификациям, его искусственный интеллект, постоянно самосовершенствуется и не имеет аналогов. Моя команда, проявила себя не просто хорошо, а выше всяких похвал. И на все на это Звездному Флоту потребовалось меньше часа?

Она знала, что говорит сейчас слишком резко и плохо контролируя свои эмоции, но ей дали разрешение сказать все, что наболело.

Первым кто ей ответил, был Пикард.
- Кэтрин, поверьте…, все в ЗФ знают о ваших приключениях и искренне рады возвращению Вояджера домой, не смотря на проявленную сейчас во время Слушания холодность. Но вы и понятия не имеете о тех ужасах войны, через которые нам пришлось пройти.
- Не то, чтобы людей не волновали ваши проблемы, - добавил Перис. – Есть много вещей, которые на сегодняшний день гораздо важнее, чем то, о чем вы говорили. Наши ресурсы истощены, позиции ослаблены по всему квадранту. Мы помогаем Кардассии восстановиться, оплакиваем наших мертвых и пытаемся идти дальше.
- Я понимаю, адмирал, - первый порыв гнева прошел, и Джейнвэй упрекала себя за излишнюю резкость. – Но наши открытия и новые технологии могут помочь вам.
- Так и будет, - утвердительно кивнул Пикард. – Все, что вы узнали, мы будем тщательно изучать. Информацию передадут непосредственно специалистам в тех, или иных отраслях науки. Комиссия физически не может уделить вам несколько часов, как вы того хотите, у всех, включая и вас, есть другие неотложные дела.

Офицеры пытались успокоить ее, и конечно она позволила им думать, что они в этом преуспели.
- Тот еще был разговор, - вызывая у них улыбки, сказала она. – Пожалуй, мне следует вернуться на свой корабль. Спасибо, господа и удачного вам дня.

***

Приблизительно через полчаса Вояджер должен был принять на борт экспертов ЗФ, в обязанности которым вменялось изучить все и вся, что сделала и модифицировала команда корабля за семь лет, уделив особое внимание новой технологии внедренной адмиралом Джейнвэй.
Стоя в турболифте, на пути к голодеку, капитан Джейнвэй раздумывала над вопросом, почему из всего, что приобрел Вояджер во время своего путешествия, Флот заинтересовала именно технология вернувшая их домой. Ей казалось, что тактическая информация о боргах более важна, чем какие-то технические новшества.
Турболифт остановился на шестой палубе и она вышла. Ей очень не хотелось делать то, за чем она сюда пришла, но это было необходимо. Инженеры ЗФ несомненно проанализируют программы голодека. Поэтому Джейнвэй заранее предупредила команду и попросила удалить всю «несущественную информацию» из памяти компьютера под грифом «Персонально».

Двери голодека открылись и она услышала музыку и знакомый смех. Улыбнувшись, Джейнвэй шагнула вовнутрь.
- Кэйти, любимая! – закричал Майкл Селиван, переставая тереть полотенцем отмытое блюдо. Его широкое лицо светилось искренней радостью от их встречи. Прежде, чем она успела что-то сказать, он подхватил ее на руки и закружил вокруг себя. Потом поставил любимою на землю и со всей страстью поцеловал.
- Я скучал по тебе.
- И я скучала по тебе, Майкл, - мягко высвобождаясь из его объятий, сказала она. - У меня грустные известия. Я не смогу больше приезжать в «Тихую Гавань».
Ей было больно видеть, как исчезает свет в его глазах.
- Твоя поездка… Ты вернулась домой, не так ли? – по кивку головы он понял, что угадал. – Ведь это чудесно Кэйти. Просто замечательно. Ты так долго шла. Я счастлив за тебя.

Майкл Селиван действительно был счастлив за нее, в ее программе голограммы не умели врать. Вот он есть, и вот его нет. Она жалела, что ей придется так обойтись с ним. Нежно коснувшись его щеки, она почувствовала теплоту кожи и слегка укололась о голографическую щетину. Он не был реален, но в некотором смысле он им стал для нее. Она училась понимать его и заботиться о нем, но там, куда она возвращалась, у нее еще оставался шанс научиться жить с любимым человеком под одной крышей.
Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, прошептав в последний раз: «Прощай». Осталось наложить запрет на доступ к программе «Майкл Селиван». Это было предусмотрено создателем программы, Томом Перисом, чтобы активировать, или удалять файлы по выбору пользователя.
Как просто она освободилась от данных ею обязательств, гораздо проще, чем в реальной жизни. Но тогда почему услышав за спиной звук закрываемых дверей голодека, ей стало так больно?

***

Доктор искренне удивился увидев, что в изолятор входит Семь из Девяти. И, похоже, в плохом настроении. Странно.
- Изучаете «кислую мину»? – спросил он.
- Отрицательно, - она выглядела немного растерянной. – Я хотела спросить, не нуждаетесь ли вы в какой-нибудь помощи?
- Девиз моего изолятора «Зашел и быстро вышел», - ответил он, надеясь поднять ей настроение. – Единственная вещь, которую я сейчас делаю, это пишу отчет для ЗФ.
Она наклонила свою белокурую головку.
- В таком случае, не буду вам мешать, - Семь повернулась и пошла к двери.
- Семь, подождите минуту, - окликнул ее Доктор. – Случилось, что-то касающееся лично вас? Я уверен, что вы вызвали у флотских инженеров не поддельный интерес, и это не смотря на ваше уникальное положение среди команды Вояджера.
Доктор поздно понял, что зря он так прямо указал ей на очевидный факт. Семь почти светилась от возмущения.
- Я представила ЗФ свой отчет и была опрошена.
- Как это было?
«Бедный ребенок, - думал он. – Они, вероятно, положили ее на горящие угли и жарили на медленном огне».
- Это было быстро, - ответила она.
Доктор рассматривал возможность того, что Семь однажды научиться играть словами.
- Я удивлен, - сказал он.
- Да? – Она лукаво посмотрела на него. – А уж я-то как. Очевидно мое «уникальное положение» гарантирует не больше сорока пяти минут интереса со стороны этих выдающихся инженеров. – Семь взяла минутную паузу. – Ичеб получил уведомление, что он принят в Академию ЗФ.
- Семь, это замечательная новость! Вы должны гордиться им.
- Я?
- Но вы ведь будете скучать по нему, не так ли?
Она согласно кивнула.
- Я не приняла во внимание то факт, что прибыв на Землю нас… раскидает в разные стороны. Я не думала, что однажды Ичеб окажется далеко от меня.

Доктор задался вопросом, как Чакотай вписывается во все это, но вслух сказал,
- И конечно Наоми…
- Наоми Вайдман вернется к себе домой и, будет жить со своими родителями. Это очевидный исход.
- Но вы были очень привязаны к этим детям. Думаю, сейчас вы испытываете то, что некоторые люди называют «синдромом пустого гнезда». Я знаю, какое удовлетворение вы испытывали, помогая им. А потом ваши птенцы выросли и улетели от вас и вы остались ни с чем. – На голографическом лице доктора выступило почти натуральное выражение разочарования. – И я тоже остался ни с чем.

Семь постаралась принять сказанные Доктором слова с философской точки зрения. Если бы у голограммы было живое сердце, оно бы сейчас бешено колотилось. Даже зная, что она предпочла ему другого мужчину, Доктор понял – его безумное увлечение Семь и не собиралось никуда уходить.

***

- Хочешь шоколадное мороженное с фруктами? – спросила Трой и улыбнулась. – Я его очень люблю.
- Я не хочу уходить отсюда, - категорично заявила Наоми Вайдман. Советник Диана Трой была поражена страстностью, которую она ощущала в этом ребенке.
- Я не виню тебя в этом, - постаралась упокоить девочку Диана. – Ты родилась здесь. Вояджер – твой дом.
- Поймите, - упрямилась Наоми. – У меня есть семнадцатилетняя мама Ичеб… Мне не нужен отец.
- Но тебе может понравиться иметь его, - старалась переубедить ее Трой.
- Все ждут, что я буду безумно счастлива встретиться со своим отцом, но только не я сама. Я… Я боюсь. Ктарианин очень страшно выглядит.
- Твоя мама не боялась. Она считала его замечательным человеком. Достаточно красивым, чтобы жениться на ней и стать отцом ее ребенка.
Наоми гримасничала и мотала ногами под столом. Диана терпеливо ждала, но девочка молчала.
- Ты знаешь, - сказала Диана, - у нас с тобой много общего. – Наоми с любопытством поглядела на советника. – Мой отец был со мной, пока мне не исполнилось семь лет. Ты, наоборот, до семи лет ни разу не встречалась со своим отцом. Но тебе повезло больше чем мне, потому что мой отец умер. Он не смог увидеть, как я расту, заканчиваю Академию, учусь быть советником. Много раз в моей жизни мне было жаль, что его нет рядом.
Наоми прекратила мотать ногами и внимательно слушала Трой.
- У тебя впереди вся жизнь, в которой твой папа будет с тобой рядом. Разве ты не помнишь письмо, которое он прислал тебе и где говорил, как волнуется, дожидаясь тебя?
Наоми кивнула.
- Он вероятно думает, что является самым счастливым человеком во вселенной. Мало того, что к нему вернулась его жена, которую он очень любит, он еще получает и красивую, умную дочку.
Наоми застенчиво улыбнулась и потупила глаза.
- Ты не обязана сразу полюбить его. Для этого должно пройти некоторое время. Как ты думаешь, ты могла бы попытаться сделать это?
Девочка задумалась.
- Я думаю, что да, - тихо сказала она. – Мне только жаль, что он не сможет познакомиться с дядей Неликсом.
- Неликс помог тебе вырасти прекрасной доброй девочкой, Наоми. Так что, увидев тебя, твои родители, в некотором смысле, познакомятся и с ним. Ты никогда не потеряешь своего дядю. Он всегда будет частью тебя.

И тут девочка наградила Трой самой широкой улыбкой, которую та от нее видела за все это время.

---

Брюс Бокслейтнер и как снимали первый "Трон"

Посмотрела «Трон: Наследие».
Красивые компьютерные рисовалки, а сценарий сильно за уши притянут.
Брюс Бокслейтнер искренне порадовал, приятно видеть парня в хорошей форме





Мелисса Гилберт *супруга * и Брюс Бокслейтнер


Первый «Трон» был интереснее.


Джефф Бриджес, Брюс Бокслейтнер



История создания и создателей "Трона" 1982 года www.film.ru/article.asp?id=6354

---

Портрет Роберта в граффити

«Она написала убийство» сезон 10-й – «Время умирать»



Настенное художество приёмного сына Фрэнка Гарсии (РБ)

@настроение: Ямочки на месте )))

---

Ешё одно колечко у РБ ))

Сериал "Большая любовь" 2009 г.



И такое же, как у "Норьеги" !
Кольцо, которое было в фильме "Огненный Змей" имело рисунок,
а на двух последних кольцах рисунка нет, это обычное обручальное колечко

@настроение: улыбается ))

---

Роберт Белтран в фильме "Латино"

Оказывается фильм "Латиноамериканец" шел в советских кинотеатрах в конце 80-х, только под другим названием "Контрас". Большую часть, конечно, вырезали цензурой (и честно говоря совершенно не жалко) речи призывающие встать под флаг Контрас и другие антикоммунистические лозунги, но тем не менее фильм вышел в советский прокат Чуть ли не единственный американский фильм, где победили коммунисты, правда с оговоркой: хорошего и раскаявшегося парня, "кинула"-предала женщина.
Мораль для американских солдат: "Не лезь под юбку к местной!"
/Вопрос: А где перевод?/


Роберт и малышка, ну просто умиляет

+ 2

Эдди борется с окопными вшами. Вши начинают и выигрывают.

---

Звездный Путь. Вояджер / Послесловие "Возвращение домой"

Звездный Путь. Вояджер / Послесловие
"Возвращение домой"
автор: Christie Golden
перевод: Kuka Bazeda



Посвящается отважной команде U.S.S “ Вояджер”: Кэйт Малгрув, Роберту Белтрану, Тиму Расу, Роберту Пикардо, Роберту Дункану Мак Нилу, Роксане Доусон, Гаррету Вонгу, Джерри Райян, Этану Филипсу и Дженифер Лин.
Спасибо за приключение.

От автор:

При создании книги нет места одиночеству. Во время работы над этим проектом меня поддерживало очень много хороших людей. Прежде всего, я хочу поблагодарить своего мужа, Майкла Джордеса, который в течение нескольких лет, делил свой дом с командой U.S.S “Вояджер”. Он, и мой большой друг Роберт Эмерман, часто помогали мне, совместно обсуждая возникающие «белые пятна», за что я им очень признательна. Спасибо так же великолепной компании друзей и товарищей: Ауторсу-Марку Энтони, Крису Броуну, Аоорону Эмерману, Стэну и Кэйту Кэрби и Карлу Монтгомери. Парни вы лучшие.

Благодарю своих родителей: Джеймса Р. и Элизабет С. Голден. Они иногда смущаются, что у них такой сумасшедший ребенок. Но, понимая и любя меня, позволяли по много раз смотреть повторные показы Вояджера. Похоже, их терпение окупилось.

Спасибо моему агенту Люсинии Дивер, которая и понятия не имела, с чем связалась, когда десять лет назад сказала небрежно: «Вы заинтересованы написать, какую-нибудь книгу для «Звездного Пути»?» И получила однозначный ответ.

Особые слова благодарности Джону Ордоверу, который поручил мне заботу о команде Вояджера. Вместе мы создали их заново. Это — честь, быть отобранным для такой миссии, под его непререкаемым покровительством. Спасибо, Джон.

И, наконец, глубокие и сердечные слова благодарности всем моим поклонникам. Я никогда не забываю тот факт, что мои читатели — те, кто позволяет мне продолжать писать эти замечательные истории. За эти годы вы прислали сотни электронных писем, все они являются высокой оценкой моей работы и желанием поскорее увидеть этот проект. Работа проходила немного дольше, чем планировалось, но не стоит торопиться, если хочешь сделать что-то стоящее. Я действительно старалась сделать все, как можно лучше! Надеюсь, что вы это оцените.

И таким образом Путешествие продолжается...

Спасибо и благослови, Господи, Вас всех.

Денвер, Колорадо — Кристиан Голден.

Вступление

Возраст: Три года

Она одиноко сидит в дальнем углу. Слезы текут по лицу, но она молчит. Она слишком боится Руки. Рука опускается без причины, ни за что. Бьет ее по щеке, или телу, оставляя болезненные синяки, которые позже исчезают с гулом чего-то сверкающего и металлического. Она мала, но уже знает, лучше ничего не говорить, не привлекать к себе внимания, тихо сидеть одной в углу и играть с маленькой потрепанной игрушкой, которую ей разрешили оставить.

Она почти не помнит время до того, как приехал человек. Тогда глаза матери сияли, и на губах играла улыбка, ее смех походил на лучики солнца. Девочку звали родной, и любимой. Сон малышки был безмятежен, в нем только мечты о луне и красивом пони.
Теперь мать молчит и не говорит с девочкой. Глаза унылы, и она больше не смеется. Ее мать, как и девочка, живет в страхе перед Рукой. И сны малышки полны криков и боли.

Она играет с куклой, учит ее петь и танцевать, ведь она всего лишь маленькая девочка из плоти и крови.
Тень падает на нее. Малышка цепенеет от страха. Рука опускается вниз и она, сжавшись в комочек, пытается отодвинуться назад. Но Рука пришла не за ней, а за ее куклой. Она хватает старенькую игрушку. Слышится глухой, непонятный, очень и очень сердитый рык. Рука отрывает куколке голову от ее тряпичного тельца.
Девочка плачет, но очень тихо. Она не может защитить себя. Рука снова опускается вниз, и малышка падает от удара на пол. Она знает, что лучше лежать не вставая, и не кричать. Кровь сочиться из разбитой губы. Ее сердце бьется с такой силой, что кажется, вот-вот выскочит из груди.

Владелец Руки, качнувшись, идет прочь в другое место. Она слышит голос своей матери, высокий и наполненный страхом. Девочка отворачивается к стене, она не хочет слышать криков матери. Если она будет их слышать, она сойдет с ума.
Секунду она просто смотрит на изувеченную игрушку. Потом медленно берет тряпичное тельце куколки в одну руку, а ее оторванную голову в другую и продолжает играть.

Глава 1

Том Перис широко открытыми глазами смотрел на крохотную девочку, которой было несколько минут отроду. Она весила всего около четырех килограммов, но чувствовала себя королевой положения в его неумелых руках. Красновато-коричневое личико смешно морщилось. Густые темные волосы покрывали ее головку, которая была больше чем у земного младенца. Очень осторожно и с нежностью Том погладил ее по маленькой бровке. Малышка зевнула и замахала в воздухе крошечными кулачками, словно грозила поколотить любого, кто встанет между ней и ее сном.
- Она самый красивый младенец, которого я когда-либо видел, - сказал Том, с любовь глядя на морщинистое и уродливое личико своей дочери. Для него она сразу стала маленькой принцессой. Он посмотрел на Б'Еланну. - Ну конечно, пока не такая красивая, как ее мать.

Он осторожно сел на край био-кровати около жены. Она устало улыбнулась ему.

- Здесь хорошо кормят, - пошутила она с намеком на свое старое поведение.
- Как себя чувствует наша мама? - спросил Том.
- Мама чувствует себя гораздо лучше, - ответила она и протянула руки за ребенком.
- Мать и ребенок в полном порядке. Хотя маме следует немного отдохнуть, - сказал Доктор. - Вы сможете вернуться к своим обязанностям через три дня, лейтенант. Я хочу сообщить вам, что загрузил из базы данных всю информацию по уходу за клингонскими и человеческими младенцами, - он провел ладонью по остаткам своих голографических волос. - Я мог бы стать превосходной приходящей няней.

Том засмеялся и отдал жене ребенка. Руки сразу стали странно пустыми. Б'Еланна приложила дочь к груди. «Похоже, мне понравиться быть отцом» - подумал он.

- Джейнвэй, Перису.
- Перис слушает, - пряча от жены недовольную гримасу на лице, ответил Том.
- Лейтенант, явитесь в мою служебную каюту.
Он грустно посмотрел на Б'Еланну.
- Да, капитан, - Перис неохотно поднялся. - А я так надеялся на декретный отпуск по уходу за ребенком, но похоже труба зовет. Очень жаль девочки.

Б'Еланна посмотрела на мужа. Том не понял, корят его, или жалеют. Она потянулась к нему рукой и взяла за подбородок.
- Я люблю тебя, Том.
- Я тоже тебя люблю, - сказал он, ласкаясь о ее руку щекой. - Вы, обе. Я быстро.

Войдя на мостик, он обнаружил, что капитан Джейнвэй сидит в командирском кресле, а вовсе не там, где хотела его видеть. Том удивлено посмотрел на нее. В ответ Джейнвэй кивнула в сторону каюты.
- Вас ждут, мистер Перис.
- Да, капитан, - совсем запутавшись, ответил он.

Дверь каюты с шипением открылась. Солидно выглядящий седоволосый офицер поднялся из-за стола Джейнвэй. В горле у Тома пересохло.
- Папа, - отдышавшись, сказал он. - Прошу прощения, сэр. Я хотел сказать, добрый день адмирал Перис.

Конечно, они должны были встретиться. Рано или поздно. Адмирал Перис входил в команду Проекта «Вояджер». Том знал об этом. Но он настолько был поглощен мыслями о жене и ребенке, что вероятность скорой встречи с отцом, вылетела у него из головы. Теперь он понял тот взгляд Б'Еланны в медотсеке. Она знала, что его отец на борту корабля.

Лицо адмирала Периса было строго нейтрально. «Проклятье, - подумал Том, - он выглядит старше, чем должен. Годы ожидания Вояджера не были к нему благосклонны. Интересно, как я выгляжу в его глазах?»
Адмирал Перис стоял с жесткой прямой спиной, не произвольно повторяя официальную позу сына.
- Лейтенант Перис. Э..., рад снова видеть вас. Миссия Вояджера подходит к концу и весьма удачно. Капитан Джейнвэй высоко отзывается о вашей службе, лейтенант.
- Для меня было честью служить под ее командованием, сэр.
Откуда эта резь в глазах и почему он никак не проглотит комок в горле?

Позже Том не мог вспомнить, кто же из них сделал первый шаг. Возможно они оба. Следующее, что он ощутил, это, как отец сжал его в своих объятьях. Когда адмирал делал так в последний раз... Том не был уверен, а был ли тот последний раз. Руки отца всегда казались ему обличенными властью адмирала Периса, неприкосновенного Периса.
Но сейчас это не имело никакого значения. Том уткнулся отцу в плечо и, чуя знакомый запах лосьона после бритья, впервые понял, что он наконец-то дома.
- Папа… папа, - отрывисто шептал он.
- Сынок, - ответил ему Оуэн Перис хриплым, срывающимся голосом. Голосом любящего отца, а не адмирала Флота. – Мой мальчик. Я так рад, что ты вернулся домой.

Они сидели и просто разговаривали, как отец с сыном. Том избегал тем связанных с пересмотром его дела в суде и то, что адмирал полчаса назад стал дедушкой. Его развеселило известие о решении отца изучать искусство кулинарии. Они вместе посмеялись над тем, как однажды, недосмотрев за цыпленком «Табака», тот пытался убедить молодого и дотошного шеф-повара Дипкорпуса ЗФ в звании лейтенанта, что изобрел новое блюдо «Почерневшая мечта адмирала».

Дверь с шипением открылась. На пороге стояла улыбающаяся капитан Джейнвэй.
- Я хотела дать вам немного времени, прежде чем адмирал начнет опрос команды. Том, он знает…? – спросила она.
- Итак, прежде чем адмирал приступит к своей работе, давайте узнаем, есть ли у моего отца несколько минут, чтобы познакомиться со своими невесткой и внучкой?

Новость настолько потрясла адмирала, что он так и остался сидеть на кушетке с открытым от удивления ртом. Таким отца Том точно никогда не видел.
- Б'Еланна будет рада видеть вас, сэр, - хитро улыбнулся Перис-младший.
Адмирал прекрасно знал, кто такая лейтенант Б'Еланна Торрес – полу-клингон и как его сын бывшая Макки. Том молился, чтобы этот, только что возведенный между ним и отцом хрупкий мост, не рухнул в одночасье и выдержал испытание на прочность.
Установилась длинная и тяжелая пауза. Наконец адмирал встал с кушетки и одернул форменный китель.
- Почту за честь, - строгое адмиральское лицо медленно осветилось самой доброй отеческой улыбкой.

***

Когда Тувоку, лежащему в изоляторе, сообщили при содействии Доктора, о посетителе, первое что он почувствовал это удивление, которое было не логично и поэтому сразу подавлено. Перед ним стоял, заведя руки за спину, его старший сын Сек.
- Мои поздравления, отец, - спокойно сказал Сек. - Хорошо снова видеть Вас.
- И Вас, сын мой. Я полагаю, что Доктор просил Вашего присутствия для проведения the fal-tor-voh?
Сек согласно кивнул.
- Адмирал Перис связался со мной через вулканское посольство приблизительно четырнадцать часов назад. Я изучил симптомы болезни во время моей поездки на Вояджер. Полагаю, что я соответственно подготовлен и подхожу по всем требованиям для проведения слияния разума с Вами, отец.

Тувок задумался. Провести несколько часов изучая теоретически такой сложный материал, едва ли сын сможет успешно провести сеанс лечения, хоть и утверждает, что достаточно подготовлен. Но Тувок также знал, что его состояние быстро ухудшается и времени осталось совсем мало. Он посмотрел на Доктора, глазами прося совета
- Генетическая связь более важна, чем детальное знание проведения процедуры, - сказал Доктор. – Хочу напомнить, капитан-лейтенант, времени для раздумий у нас нет. Я не думаю, что стоит ждать пока Сек научиться большему.
- Согласен, - сказал Тувок и повернулся к сыну. – Мы идем в мою каюту.
- Если не возражаете, - вмешался Доктор, - я бы предложил провести лечение в изоляторе, таким образом я смогу контролировать получаемый результат. Со всем уважением, не желая оскорбить Вас, Сек, но велик риск, что что-то может пойти не так как надо.
- Меня не возможно оскорбить, Доктор, - ответил Сек. – Я не испытываю эмоций относительно критики в адрес моего жизненного опыта.
- Эти вулканцы, - пробормотал Доктор, глядя в глаза Тувоку. Тот колебался. Церемония была очень личной. И все же он должен был признать, что опасения доктора не безосновательны. С большой неохотой капитан-лейтенант лег обратно на био-кровать и посмотрел вокруг. Б'Еланна, наблюдавшая за ними, тут же отвернулась и сделала вид, что занята ребенком.

- Мои поздравления относительно благополучного рождения вашего ребенка, - сказал Тувок несколько натянуто.
- Спасибо, сэр, - ответила она. Б'Еланна не стала задавать вопросов, или комментировать то, чему стала невольной свидетельницей, за что Тувок был ей очень признателен.
- Доктор, - внезапно сказала Торрес. – Том и его отец пришли, чтобы поздравить меня и Мирал. Я бы хотела встретиться с ними в своей каюте, если вы не возражаете.
- У вас хорошие показатели здоровья, лейтенант. Думаю, коротка прогулка по кораблю будет даже полезной. Но если вы внезапно почувствуете себя плохо, сообщите мне немедленно, и постарайтесь не переутомлять себя. Побольше сидите, или лучше прилягте у себя в каюте.
- Я так и сделаю, - Б'Еланна осторожно встала с кровати, закрепила на одежде личный коммуникатор и активировала его. – Том, встречай нас в нашей каюте, я чертовски устала от изолятора. - Качая дочку на руках, она вышла из медотсека.

Тувок глядел ей вслед, мысленно благодаря за такой щедрый поступок с ее стороны. Доктор принес стул для Сека, затем поместил корковые мониторы на головы обоих вулканцев и неслышно отошел от кровати, как можно дальше.

Тувок чувствовал в сыне испуг и много других сильных эмоций. Мальчик скучал по своей семье.
Сек тоже видел реакцию отца и принял это за проявление болезни.
- Не волнуйтесь, сконцентрируйтесь, - сказал он мягко. – Скоро отвлекающие Вас эмоции уйдут.
Сек закрыл глаза, успокаивая дыхание. Став абсолютно спокойным к внешнему миру, он поместил длинные тонкие пальцы на бровь отца.
- Мой ум, Ваш ум… Ваши мысли, мои мысли…

Вторжение Сека в его ум походило на падение камня в воду. Спокойная поверхность дрогнула, мысли Сека проникали глубже и глубже. Тувок чувствовал, как ум молодого вулканца сканирует его собственный, безошибочно находя синапсы несущие разрушительный вирус.
Он и его сын ни разу не проводили слияния разумов раньше, так как Сек был для этого еще слишком молод. Тувок, Т'Пел и Сек заключили договор о полном союзе умов. Древний обычай потерянный много столетий назад и открытый заново в то время, когда вулканцы начали изучать неограниченные возможности ума. Самым легким было провести объединение членов семье, так сказать создать кровную связь, потом связывались с более дальними родственниками, с вулканцами не входившими в семью и совсем недавняя история знала факты союзов с другими расами. На начальном объединении устанавливалась связь между новорожденным младенцем и его родителями. Этот союз был самым сильным и священным.
Именно священная связь и лечила сейчас Тувока. «Какая ирония!» - думал он. Его сын лелеет и защищает своего отца.

Мысли Сека мчались сквозь ум Тувока, находя и излечивая поврежденные зоны мозга. Тувок мысленным взором мог видеть измененные ячейки памяти. Они были неестественными, не гармонирующими со сложным, тонко сбалансированным, умом вулканца. Болезнь распространялась через нервные волокна. Неповрежденный ум Сека имплантировал собственные ячейки, защищая не зараженную часть мозга Тувока.
Сын отдавал долг крови отцу.
На клеточном уровне Сек «говорил» с болеющим мозгом: «Здесь повреждение. Эти ячейки опасны. Вы не получите к ним доступ". Бережно, но твердо, Сек убеждал ячейки снять блокирующие доступ барьеры. Информация и нервные импульсы впредь будут обходить защищенные зоны. Тувок чувствовал странный подъем. Иллюзорные вспышки открывали проход к ранее не задействованным участкам его мозга. Ячейку за ячейкой, Сек изолировал и прокладывал новые маршруты в мозгу Тувока.

Закончив сеанс лечения, молодой вулканец несколько минут осторожно отделял свои мысли от мыслей отца.

Непосредственно перед тем, как Сек ушел, Тувок ощутил исходящие от него волны счастья. Это была любовь сына к своему отцу и радость от возможности помочь. Тувок увидел и образ маленького ребенка вулканца, поняв, что она его внучка Т'Мени, названная так в честь своей прабабушки, матери Тувока. Они не говорили с сыном об этом, но при слиянии разумов слова были ни к чему. Тувок признался сам себе, что он необычайно рад вернуться к любимой семье.
Его мысли и чувства снова подчинялись ему.

- Как Вы себя чувствуете? - спросил Доктор.
Тувок сел на кровати, и привычным для команды Вояджера холодным тоном, объявил:
- Я полагаю, что полностью излечился.

***

Подойдя к двери своей каюты, Б'Еланна остановилась и немного подождала, пока ее щеки перестанут пылать от волнения. Том сказал ей, что он и адмирал Перис уже спустились вниз и с нетерпением ждут молодую маму с дочкой. Муж не сказал ей ничего о том, как прошла его собственная встреча с отцом. По веселому голосу Тома она предположила, что все нормально, хотя он мог так говорить и из вежливости, если рядом находился кто-то посторонний.
Войдя в каюту, она поняла, тревога напрасна. Том стоял и улыбался от уха до уха, и это была не скупая насмешка, а улыбка счастливого человека. И когда подтянутый и солидный адмирал Оуэн Перис, фактически легенда истории Звездного Флота, подошел к ней и обнял, расцеловав по-отечески в обе щеки, Б'Еланна чуть не расплакалась.

- У моего сына наметанный глаз на настоящих красавиц, - улыбнулся адмирал. - Рад, что он так же научился ценить и личные качества в людях. Я получил сообщение от вашего капитана, из которого ясно видно, что вы оба заслужили ее уважение и благодарность.
- Спасибо, адмирал, - сказала она, немного напряженным голосом.
- Вы можете звать меня Оуэном, лейтенант... если тебе нравиться. Теперь позвольте мне взглянуть на мою прекрасную маленькую внучку.

Торрес бережно передала Миру дедушке и взяла за руку Тома. Пожилой офицер обращался с крошечным младенцем с поразительным мастерством профессиональной няни. Он, с явным удовольствием, улыбаясь, глядел на личико внучки.
- Вы очень умело держите ребенка... Оуэн, - сказала Торрес, с осторожностью произнося имя свекра.
- Конечно, - улыбаясь, гордо ответил адмирал Перис. - Я провел с младенцами достаточно много времени. Ты будешь удивлена, ведь Том о таком вряд ли рассказывал, но я был главным ответственным лицом за смену его подгузников.

Судя по ошеломленному взгляду Тома, для него это тоже было новостью из разряда вон выходящих. Торрес душил смех при мысли о том, как пожилой адмирал, придя на мостик, меняет подгузник лейтенанту Перису. И видя непринужденность движений Оуэна в обращении с внучкой, Б'Еланна верила, что все так и было.

Адмирал посмотрел на невестку, и его улыбка понемногу стала угасать.
- Том и я обсуждали ваши семейные проблемы, - сказал он. Торрес почувствовала, как краска заливает ее лицо. - Я так понимаю, ты сирота.
- Не совсем, - ответила она. - Мой отец оставил нас с матерью, когда я была еще ребенком. Я говорила с ним несколько недель назад, впервые за все эти годы. А мать... мать умерла за то время, что Вояджер находился в Дельта-квадранте.
- Именно так, Том мне и объяснил, - подтвердил адмирал. - Я хотел сказать Б'Еланна, что теперь у тебя действительно есть семья. Ты и Миралара отныне полноценные члены клана Перисов. Моя жена и я будем любить тебя, как собственного ребенка. - Он повернулся, чтобы посмотреть на Тома. - Которым ты с этого момента и являешься.

Торрес улыбнулась, едва сдерживая себя, чтобы не закричать от радости.
- Спасибо, сэр. Это очень много значит для нас.
- Теперь вернемся к Вояджеру, - продолжил адмирал, - мы, конечно, немедленно уведомили все семьи о вашем возвращении. Почти для всех у меня с собой сообщения и приветы от близких и любимых людей. Как только я узнал кто моя невестка, я проверил, есть ли письма и для нее. Нашел целых два.
Б'Еланна замерла, не веря услышанному. Она и думать не могла, что ей кто-то может написать письмо и уж тем более два. Адмирал Перис торжественно вручил ей послания.
- Если ты хочешь посмотреть их без лишних глаз, Том и я, мы можем...
- Нет, нет, - быстро проговорила Б'Еланна. - Вы теперь моя семья и у меня нет от вас секретов.

Том, соглашаясь с женой, кивнул и активировал монитор.
На экране появился красивый моложавый человек с темными волосами и карими глазами, как у Б'Еланны. Торрес глядела на своего отца. Похоже, он был серьезно настроен наладить с ней крепкие отношения. Но она не желала так просто верить этому.
«Привет Б'Еланна, - сказал он. - Я получил твое письмо. Очень рад, что ты мне написала. Приятно узнать, что у тебя все в порядке, – было видно, что говоривший волновался. – Я должен объясниться с тобой, и надеюсь, ты позволишь мне сделать это при личной встречи. Ужасно хочу увидеть тебя снова и попытаться расставить все точки на свои места…, если такое вообще возможно. Если ты не захочешь меня видеть, я пойму. Но я хочу сказать, что очень люблю тебя и сожалею о случившемся. Ты достаточно взрослая и возможно сумеешь понять и простить меня. Я не приеду на банкет, если я тебе неприятен. С нетерпением буду ждать вестей от тебя. Если больше не увидимся…, не волнуйся, я не стану беспокоить твою семью».
Он замигал и в глазах блеснули слезы: «Я люблю тебя, моя дорогая и надеюсь скоро увидеться с тобой».

Б'Еланна чувствовала руку Тома обнимавшего ее и видела полный участия взгляд адмирала Периса. Ей стало трудно дышать.
- Ты хочешь увидеться с ним? – спросил очень осторожно Том.
- Я… я не знаю, - не уверенно ответила она. Потом, успокоившись, протянула мужу второе сообщение. – Давайте посмотрим от кого это послание.

Том вставил диск. Появившуюся на экране красивую и строгую клингонку Торрес не знала.
«Я командующий Логт. Мы должны, как можно быстрее встретиться и поговорить о вашей матери. Вопрос не терпит отлагательства».
Торрес вспомнила слова, которые она и ее мать сказали друг другу в Греторе, Клингонском аду: «Однажды мы увидимся снова.
In Sto-Vo-Kor.
In Sto-Vo-Kor… возможно…, когда ты вернешься домой».

Похоже, эта Логт знала, что подразумевала ее мать.

***

Сердце Джейнвэй забилось чаще, когда в комнату вошел Тувок. Их глаза встретились, и он кивнул. Это было все, что она собиралась узнать от него. The fal-tor-voh прошел успешно.
Ужасная умственная болезнь побеждена. Как легко и просто это оказалось сделать и насколько тяжело было наблюдать каждый день за тем, как угасает любимый друг, медленно и безвозвратно, на твоих глазах.
Она по-хорошему завидовал Перису и Тувоку. Всего несколько часов в Альфа-квадранте, а уже успели повидаться со своими близкими. Конечно ситуация каждого из них уникальна. Отец Тома, адмирал Перис, Глава Проекта и имеет непосредственную заинтересованность в личной встречи с сыном. Сек прибыл к ним тоже не случайно, а в связи с острой медицинской необходимостью.

Сине-зеленый Земной шар дразнил своей близостью, но они никак не могли достигнуть его. Путь домой погряз в бюрократических проволочках. Джейнвэй надеялась, что такой поворот событий не обозлит и не введет в уныние ее команду. Конечно, все они хотят, как можно скорее попасть домой и обнять родных и друзей. Но на деле все оказалось не так просто. Именно поэтому одной из первых вещей, которую капитан запросила, помимо прибытия Сека, был корабельный советник. Запрос немедленно удовлетворили. Энтерпрайз отрядил на Вояджер своего советника капитан-лейтенанта Диану Трой, которая, как и адмирал Перис, была задействована в Проекте. Темноволосая с мягким голосом женщина сразу вселила уверенность в Джейнвэй. Команде Энтерпрайза явно повезло с таким советником.

Тувок незаметно проскользнул на свободное место в конференц-зале. Все взгляды были обращены к адмиралу Перису.
Адмирал медлил с началом своей речи. Он молчал, рассматривал присутствующих и улыбался некоторым из них. Джейнвэй с удовольствием отметила, что взгляд офицера задержался, и стал особенно теплым, на его невестке. Торрес настояла на обязательном присутствии, и Доктор держался рядом с ней. Несмотря на существующий риск для здоровья молодой мамы, капитану польстило, что ее главный инженер в эту минуту с ними.

- Нет слов, чтобы выразить, как я счастлив видеть всех вас здесь и сейчас, - начал Оуэн Перис. – Просто не вериться, как скоро вы будете дома. В течение некоторого времени назад мы посылали вам информацию о текущем положении дел в Альфа-квадранте и таким образом вы все знаете о войне с Доминионом и ее результатах. Но есть ряд вопросов, которые могут вас беспокоить, особенно прежних Макки, членов команды Вояджера. Мне предоставлены полномочия, чтобы дать вам исчерпывающие ответы на них.
Закончив войну ЗФ недосчитался многих своих лучших офицеров и рядовых. Складывается отчаянная ситуация связанная с нехваткой хорошо обученных и квалифицированных кадров. Поэтому Высшее командование предложило всеобщую амнистию любому из Макки, кто захочет вернуться в ряды ЗФ. Тем более что нет причин сомневаться в лояльности этих людей после обнародования фактов о резне на Луне Tevlik’s. Честно говоря, я выступал против такой безоговорочной амнистии. Я не думал, что Макки можно доверять, и я никогда не был настолько счастлив, узнать, что ошибался. Прежние Макки ответили Флоту безупречной службой. Поэтому я сам расширяю амнистию на всех тех, кто, как сообщила мне капитан Джейнвэй, служили на Вояджере верой и правдой. - Адмирал Перис посмотрел на Б'Еланну и улыбнулся. - Тем самым, избавив себя самого от неприятной обязанности конвоировать мою невестку в ближайшую тюрьму.

В зале раздался дружный смех. «Похоже, удача снова улыбнулась этому кораблю» - подумала Джейнвэй. Она обернулась и посмотрела на Чакотай. Они не обсуждали с ним эту проблему раньше, но командующий прекрасно знал, что прибыв в Альфа-квадрант, Джейнвэй будет обязана сдать его и его людей властям. И если бы такое произошло, она бы дралась за него до последнего.
Джейнвэй почувствовала, как гора упала с ее плеч. Чакотай вернется домой героем в медалях, а не заключенным в кандалах.

- Но я прошу вас, не думать, что все будет идеально гладко, - продолжил адмирал. - Война не была для нас легкой. Федерация прошла через настоящий ад, неся ужасные потери. Миллионы жизней стали платой за эту победу. Мы нуждаемся в каждом из вас, чтобы заново поставить ЗФ крепко на ноги и восстановить наши разрушенные миры.
- Вы можете рассчитывать на нас, адмирал, - заверила его Джейнвэй.
- И я думаю также, - сказал он. - В конце концов, вы должны были неплохо отдохнуть за период вашего отсутствия здесь.
Послышалось тихое хихиканье. Капитан знала, что адмирал Перис не подразумевал ничего плохого, но все же последние слова ужалили ее. Семилетний поход Вояджера, далеко не напоминал пикник. Они прошли сквозь ужасные события, потеряли много хороших людей и если раны на телах были залечены, то их душам придется еще долго кровоточить.
И все же удача сопутствовал им в пути. Кто знает, как сложились бы их судьбы, прими они участие в войне с Доминионом? Возможно, она потеряла бы еще больше людей.
Джейнвэй постаралась не думать об этой стороне медали. Они собирались вернуться домой, и они вернулись, и значит, будут помогать восстанавливать Флот.

- А теперь, - таинственным голосом сказал адмирал, - есть кое-кто, кого я хочу вам особо представить.
Воздух около него замерцал, предваряя телепортацию и через секунду появилась фигура человека, которого капитан Джейнвэй меньше всего ожидала увидеть. Рядом с адмиралом стоял улыбающийся Реджинальд Барклай.
- Черт возьми, - сказал он, - наконец-то я добрался до всех вас!
Не замечая ни капитана Джейнвэй, ни адмирала Периса, хорошо обученный и квалифицированный старший офицерский состав U.S.S. «Вояджер» оглашая конференц-зал криками и возгласами радости, опрокидывая кресла, кинулся качать человека, который поставил на карту все, чтобы вернуть их домой.


Продолжение следует.

---

Седьмая и Чакотай

---

И всё равно, жили они долго и счастливо! )))

ненавижу вариант Джейнвэй+Чакотай
он её и так семь лет терпел, я бы во второй серии с неё скальп сняла

---

Мастер-класс для Искры ;)

коммент к ролику:
оператор капец, на месте стоять не может, похожу роллы готовили на море, был шторм))
MrMsbosco

@настроение: Искра, это правда просто!

---

Чакотай, осторожно, там луна ...

... а значит ты спишь

---

Главное вовремя бубен найти!

---

Крик души

... злая, как собака!!!

Продали мне набор для вышивания "Белый Тигр", даже не продали, а насильно всучили, две девахи уламывали и я уши развесила.
Дома выяснилось, что схема для меня слишком сложная 3-й уровень+черная канва, и такое мне не вышить. Пошла обратно, прошу их поменять на другой набор с доплатой в 100р, а мне: "Мы не меняем!" и рожу кренделем!

... ох, как я зол!!!

@настроение: рвет и мечет

---

St:Voy - Человек из племени Народа Каучукового Дерева

Перевела очередной фик. Сижу думаю: "Ну, и на фига?"

Человек из племени Народа Каучукового Дерева

Автор: Одон
Перевод: Kuka Bazeda
Rated: PG-13. Пародия.
Фэндом: Звездный путь: Вояджер

Резюме: Чакотай встречается в своих ведениях с отцом и узнает наконец-то всю правду.

Примечание: данный рассказ не носит коммерческого характера. Все права на первоисточник, Звездный путь: Вояджер и его героев, принадлежат компании Paramount.

Он был в состоянии медитативного транса, самого удивительного сна, в котором Чакотай мог позволить себе помечтать. Старинная бритва раз за разом скользила по подбородку и все безрезультатно. Складывалось ощущение, как если бы его лицо было высечено из твердого каучукового дерева.
Зеркало в ванной комнате запотело. Он протянул руку, чтобы очистить поверхность. С противоположной стороны стекла, огромные зеленые пальцы в точности повторили путь его руки, вытирая конденсат. Чакотай с ужасом увидел, что хозяином этой руки была зеленокожая капитан Джейнвэй, выглядевшая словно девушка из созвездия Ориона наглотавшаяся стероидов. Прежде чем он успел среагировать, зеленый кулак вдребезги разбил разделявшую их тонкую грань, и женщина схватила Чакотай за горло.
- Несчастный смерд! – заорала Джейнвэй. – Где мой кофе?
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Чакотай резко очнулся от транса, все еще продолжая в страхе кричать. Он сидел, на полу своей каюты, скрестив ноги, свет ламп горел на половину мощности. Перед ним лежала открытая тотемная сумка. Предметы находившиеся в ней определяли суть его бытия. Камень символизировал твердость духа. Крыло черного дрозда представляло собой карьеру, ее взлеты и падения. Akoonah - устройство позволявшее, не прибегая к травке, войти в видения. Конечно, травка была приятнее, и ею пользовались предки, но во времена древнего конфликта носившего название «Мир без наркотиков! Мы за здоровый образ жизни!», с ней пришлось завязать.

- А-Ку-Чи-Мойя, - запел Чакотай. – Я молю в этот День Памяти поговорить с моим отцом, тем, кого ветер называл Колопак.
- Чакооотааай, - послышался слабый шепот, более похожий на статический треск, чем на человеческую речь.
- Отец? Это, ты?
- Чакотай… сын мой… давным-давно наши предки охотились на бизонов и почитали Небесных Духов. В твоих жилах течет кровь великих воинов. И теперь предки, через меня, спрашивают у тебя.
- О чём они спрашивают, отец?
- Почему ты стал заколкой в волосах бледнолицей скво?
Чакотай взрогнул. Его лицо покраснело от гнева и на лбу еще ярче стало видно татуировку.
- Что-о-о?
- Ты слышал меня, сынок. Там, где раньше был могучий медведь, теперь сидит комнатная собачонка с грустными глазами.
- Отец, мы застряли на звездолете в 70000 световых лет от Земли! Я не могу вести себя, как мятежный командир Макки, лишь для того, чтобы польстить некоторым кровожадным треккерам. На Вояджере может быть только один капитан, и это Джейнвэй!
- Я помню времена, когда ты был капитаном звездолета, не менее грозного, чем крейсер кейзонов. Почему ты до сих пор не снял скальп с этой коварной Джейнвэй?
Чакотай застонал и поднял глаза к верху.
- Отец, мы живем в 24-м веке! Мы не снимаем скальпы с людей!
- Тогда, как ты объяснишь внешний вид капитана Пикарда?
- Капитан Пикард не был оскальпирован. Его обрили ромулане, чтобы создать клона (хороший вопрос, черт возьми, ведь для клона нужен был всего один волосок!)
- А как насчёт Сиско?
- Баджорцы заявили, что его голова священный алтарь Пророков. Папа, ты видел волосатые алтари? Сиско пришлось уважать культурные традиции Баджора.
- Капитан Кирк?
- Кирк потерял волосы на Алопеции IV. В тот день были острижены многие офицеры Флота…
Грозные раскаты грома потрясли каюту.
- Не пытайся увиливать, ты лживый скунс! Я видел более холодные льды, чем твои речи! Где твой разгневанный Воин? Где твой мужественный дух?
- А где твоё тело, папа? Я не слишком-то прислушивался к тебе, когда ты был жив, с чего мне начинать это делать, когда ты умер?
- Это не справедливо, сын. Ты прекрасно знаешь, что твой дедушка был одержимым.
- Ну, передавай привет людям Шиномонтажной промышленности…
- Людям Каучукового Дерева, ты наглый щенок!
Чакотай схватил akoonah.
- Сын, не смей отключать связь, когда я с тобой разговариваю!
Командующий судорожно сжал устройство, сердце бешено колотилось в груди…

Чакотай очнулся в лазарете, щурясь от яркого света бившего ему в глаза. Над кроватью склонился Доктор. Голографическая голова сверкала, как луна. Что и его уже успели оскальпировать?
- Мне жаль, но ничего невозможно сделать, - сказала голограмма. – Чужеродный вирус полностью изменил вашу ДНК, превратив кожный покров лица в древесину.
- Этого не может быть! – пробормотал себе под нос Чакотай. – Я сплю и вижу дурной сон. Я точно знаю, что сплю, потому что прямо сейчас вижу луну. - Семь из Девяти нагнулась и продемонстрировала командующему прелестный вид на свои ягодицы. - Значит, всё произошедшее правда.
- Седьмая, что вы делаете? – спросил Доктор.
- Предоставляю командующему альтернативный источник света, - безучастным голосом борга ответила Седьмая. – Лейтенант Торрес не однократно заявляла, что моя задница просто-таки сияет.
- М-м-м, понятно. В любом случае, командующий, ваш новый вид сопряжен с определенными неприятностями. Например, вам будет трудно говорить, поэтому постарайтесь быть кратким. Это ясно? Что-нибудь из «Да, капитан. Щиты на 20%» и тому подобное, - Доктор повертел в пальцах карандаш. – Есть и хорошая новость. Я значительно усовершенствовал свои навыки художественного рисования. Желаете, чтобы я обновил вашу татуировку, или мне просто написать: «Осторожно, голова!»
- Это возмутительно! – Чакотай готов был разрыдаться. – Они не могут так со мной поступить! Я не сопливый энсин, я продолжаю дело самого Уильяма Райкера!
- Ваше сравнение не точно, - холодно сказала Семь из Девяти. – Мы дважды оставались с вами наедине, и вы ни разу не сделали попытки залезть мне под костюм.
- Капитан Кирк не упустил бы такой случай, я точно это знаю, хи-хи…
- Заткнись, папа!
- Ну-с, что прикажете командующий? – ухмыльнулся Док. – Все эти долгие годы своего уединения в медотсеке, я усовершенствовал свою голоматрицу, и наверняка смогу сказать, что-нибудь подлиннее, чем «Да, мэм».

Чакотай чувствовал, что в глубине его нежной и поэтической души растет вулкан готовый взорваться в любую секунду. Видения становились всё неразборчивее и туманнее. Послышался резкий звук, словно кто-то разрывал связывающие его путы. Чакотай посмотрел вниз, на полу валялся оторванный от офицерской формы рукав. Золотистое тело приобрело зеленый цвет, и только область трусов осталась еще не затронутой. Нервы командующего не выдержали. Издав звериный вой, он изо всех сил врезал кулаками по стойке с медицинскими инструментами и те разлетелись по всему отсеку. Уже подбегая к двери, Чакотай увидел свое отражение в зеркале, 30-ти футовая неуклюжая деревянная кукла!
- Ладно! Ладно! – закричал он и сразу понял, что никуда не выходил из своей каюты. – Я, согласен. Я коврик Джейнвэй, мелкая мышь вместо медведя, в задницу весь этот Дельта-квадрант!
- Хорошо, что ты это понял, сынок. Но не беспокойся, я приму меры. Наша первая задача получить долгожданный приз. То есть, свести тебя с этой борговской бабенкой, раз капитан такая неприступная. Я хочу, чтобы ты отправился во второй грузовой отсек и пригласил Мисс Обтягивающий Костюмчик на пикник.
- Пикник с Боргом? Почему ты думаешь, что она согласится?
- Потому, что я так хочу.
- Как это? Ты плод моего воображения и даже не материален. На физический мир возможно воздействие, только если ты человек!
- Сынок, боюсь ты принимаешь меня не за того. Причина, по которой я могу контролировать события в твоей вселенной в том, что… я - Бог!
- Бог? Что ты имеешь в виду под словом «Бог»? – страшная догадка осенила Чакотай. – Во-первых, это невозможно… нет, этого не может быть!
- Может, сынок. Ибо я – Рик Берман!
- Не-е-е-е-е-е-е-т!!!
- Да, Чакотай. Я, твой отец!

Конец ))

@настроение: чешу загривок Лео

---

Искра, а меня есть гифки с Чакотай))

+2

---

Не детские игрушки, или перлы перевода Гугла

+3

@настроение: ищет баксы по карманам

---

Добрый Доктор))

@настроение: пытается достать языком до носа

---

ST: Voy Сент-Клэр навсегда

Искра, лови продолжение "Катрин и капитан Миллер"

Название: Сент-Клэр навсегда
Оригинал: склероз, не помню где
Автор: Rated R
Переводчик: Kuka Bazeda
Персонажи: Чакотай, Катрин, Бобби и Бриджит
Примечание: оригинальные персонажи и авторские права на них
принадлежат сами знаете кому
Рейтинг: NG-17 /не факт /



Примечание от автора фика: автора вдохновила на написание рассказа эта картина.


Сент-Клэр не изменился. Ну, разве, что исчезли нацисты, пулеметы, танки и не было бегущих, испуганных взрывами, людей. Сент-Клэр остался прежним. Уцелел, как по волшебству. Не было следов от пуль, или изуродованной танками мостовой, Сент-Клэр стер все следы от полученных ран. Даже здание взорванной немецкой штаб-квартиры было отреставрировано и сияло новой краской на своих стенах.
- Капитан Миллер?
Джек повернулся на голос.
- Да?
- Я был уверен, что это вы! – француз схватил его за руку и энергично поздоровался. – Я, Неликс!
- Мне очень жаль, но я не припомню, где мы с вами встречались, - из-под берета невысокого француза в разные стороны торчали рыжие вихры, и лицо выглядело знакомо, но Джек никак не мог его вспомнить.
- Естественно! Прошло три года! Но, возможно это поможет освежить Вашу память? – и Неликс указал на прислоненный к стене велосипед, к багажнику которого проволокой бала прикручена корзина, а в ней бутылки с вином и свежие батоны.
- Вы курьер! – улыбнулся Джек. – С шифром на этикетках!
- Точно, это я! – засмеялся в ответ Неликс. – Приятно снова видеть Вас, капитан Миллер. И при более радостных обстоятельствах.
- Просто, Джек, я больше не в армии.
- Ну, Джек, какими судьбами в Сент-Клэр?
- Один из моих людей, Бобби Девис, женился на местной девушке – Бриджит, и они пригласили меня в гости, - Джек смотрел Неликсу за спину. – Я собирался зайти в «Львиное Сердце», надеюсь, оно еще там?
- Ещё там?
Сердце Джека на мгновение замерло. А что если бар был разрушен во время войны? Там была Картин…
- Конечно, там! – усмехнулся Неликс. – Надо заметить, что клиентура намного улучшилась с тех пор, как вы были здесь в последний раз.
- Замечательно, - обрадовался Джек. – Зайду туда, как только повидаюсь с Бобби. Вы знаете, где они сейчас живут с Бриджит?
- Конечно, это сразу за баром, - ответил невысокий француз. – Вы легко найдете их дом, и сможет навестить двух своих старых друзей!
- Это было бы чудесно, - он снова посмотрел за спину французу, желая показать тому, что хочет уйти.
- Я должен спешить, Mon Ami, - Неликс обнял американца и расцеловал в обе щеки. – Рад был повидать Вас! Добро пожаловать назад в Сент-Клэр!

Джек подождал пока маленький француз сядет на свой велосипед и скроется за поворотом, и быстро стер с лица следы поцелуев. Его уже несколько раз успели поцеловать, с тех пор, как он вернулся во Францию. Столько его не целовали никогда и нигде в жизни, и тем более мужчины.
Поправив на плече ремень сумки, он двинулся в сторону «Львиного Сердца». И Катрин.
Идти было не далеко, что-то около мили, ничто по сравнению с сотнями километров, которые он прошагал по всей Европе, но вскоре Джек почувствовал усталость и стал прихрамывать. В одном из последних боев, в пригороде Берлина, он был тяжело ранен. Фашисты выскочили на них неожиданно, из-за каких-то поваленных цистерн, и открыли шквальный огонь. Ему крупно повезло, что он тогда уцелел. Пулеметная очередь прошила его грудь, раздробила кость ноги и чудом не задела позвоночник. Одна из пуль прошла совсем рядом с сердцем. Легкое пострадало, но он остался жив. Бобби ранило в плечо, прежде чем он успел бросить гранату в чертовы цистерны. Упорное сопротивление фрицев заставило американцев отступить на старые позиции и его оставили лежать на улице.
Он знал, что дело плохо, даже, когда его подобрал джип 75-го Бронированного медицинского батальона. Кровь пузырилась изо рта, и раздавался ужасный свист из пробитого легкого, каждый раз, когда он переводил дыхание. Он слишком часто слышал эти звуки, слишком много его солдат погибло от таких ран. Бобби оставался с ним всю дорогу до госпиталя. Джип трясло нещадно, и боль была нестерпимой. Молодой солдат боялся за своего командира, и как мог, врал про девчонок, которые ждут их после войны дома.
На какое-то время его парализовало. Это была своего рода милость свыше, потому что он совсем не чувствовал своих ног. Из полевого госпиталя его отправили кораблем обратно в Штаты.

Около магазина Джек присел и потер колено, массируя уставшую ногу. В Штатах он перенес множество операций, страна решила поставить героя на ноги. Он потерял счет этим операциям. Колени и бедра были сплошь покрыты шрамами, и Джек в шутку называл сам себя Франкенштейном. Прошел почти год, с тех пор, как он сделал свои первые шаткие шаги. И чуть больше месяца, как он начать ходить без трости. Когда он наконец-то вернулся из госпиталя домой, его мать едва не упала в обморок, увидев, как он исхудал и побледнел. Она и его сестра сделали всё возможное, чтобы откормить его и научить заново ходить, хваля за каждый робкий и нетвердый шаг. Он прошел через всё это, только ради одной цели. Он хотел вернуться в Сент-Клэр. К Катрин.

Он писал ей письмо за письмом, ни словом не обмолвившись о том, как ему тяжело и больно. Но она не отвечала. Его утешало уже одно то, что письма не возвращались назад с пометкой «Адресат выбыл» и он продолжал писать. Писал и надеялся, что возможно, когда-нибудь они снова встретятся, и она будет ему рада.

Оттолкнувшись от стены, он встал и зашагал дальше, по пути кивая и улыбаясь встречным людям, если те узнавали его.
- Bonjour, Капитан!
- Капитан Миллер, Bonjour!
- Grande Victoire, Капитан!
- Капитан!
Как они умудрились не забыть его за эти три года? Его рота вошла в город ночью и, взорвав штаб-квартиру немцев, ушла. Но люди помнили его. Хорошо, что хоть больше никто не кидается на него с поцелуями.
Бар выглядел по-старому. Оскалившиеся львы стерегли белоснежные двери с золотыми буквами. Он зашел внутрь, в полумрак зала.
- Джек? – Бобби опустил стакан на барную стойку. – Джек, это правда, ты?
- Собственной персоной, - он кинул сумку на стул и, подойдя к молодому человеку, крепко обнял того. – Полезешь целоваться, врежу в челюсть.
- Расслабьтесь, босс, - рассмеялся Бобби. – Я еще не стопроцентный лягушатник.
- Вот и отлично. Между нами говоря, мне изрядно поднадоели французские мужчины с их лямурами. У нас дома их бы закидали навозом. – Джек похлопал Бобби по спине. – Чертовски рад тебя видеть.
- Взаимно. Вы выглядите гораздо лучше, чем в последний раз, когда мы виделись.
- Да, спасибо.
- Рад, что им удалось поднять Вас на ноги, - оба нахмурились, воспоминания о госпитале смущали мужчин.
- Где Бриджит? Как ваш мальчуган? – Джек постарался перевести тему в другое русло. – Держу пари, растет, как на дрожжах.
- Пойдемте к нам, - Бобби взял сумку Джека. – Бриджит сойдет с ума от счастья, увидев Вас.

Бриджит трясла его, плача и смеясь, как ненормальная. Она с чего-то решила, что именно он тот ангел-хранитель, что вернул ей Бобби. Джек уже собрался сказать ей, что все благодарности по этой части принадлежат немцам, когда в комнату вбежал маленький мальчик.
- А вот и мы! Мой чудесный мальчик! – Бобби подхватил малыша на руки. – Лионель, поздоровайся с дядей Джеком.
Лионель уткнулся лицом в шею отца и испуганно глядел на незнакомого мужчину, пришедшего к ним домой. У малыша были голубые глазки и светлые кудряшки, его легко можно было принять за родного сына Бобби. И Бобби, очевидно, обожал мальчугана.
- Привет. Твой папа рассказывал тебе, как он спас мне жизнь на войне?
- Не-а.
- Он тебе не рассказал? – Джек сделал вид, что жутко удивлен. – Он настоящий герой. Он спас меня, когда я был ранен и отвез к врачу.
- Плавда? – Лионель с любопытством посмотрел на отца.
- Правда. – Бобби смутился. - … Ну… он был моим капитаном. Что мне оставалось делать?

Они пообедали, Бобби и Джек вспомнили старые добрые времена и в том числе случай, когда их расквартировали в Бельгии в публичном доме. Глаза Бриджит сузились, а Джек подлил масла в огонь рассказав, что буквально стоял на часах у двери Бобби, чтобы не одна «ночная бабочка» случайно не залетела к нему в постель.
- Всё было со всем не так, я вовсе не звал их! – протестовал Бобби.
- Безусловно, не звал, - Бриджит встала и взяла сына на руки. – Мики Маусу об этом расскажи. Милый, попрощайся с папой и дядей Джеком.

Джек улыбнулся, глядя вслед Бриджит уносящей малыша спать.
- Он выглядит совсем, как ты, Бобби.
- Да, - молодой человек откинулся на спинку стула. – Но боюсь, этого не достаточно.
- Неужели местные так сильно возмущены, что его биологический отец был немецкий офицер?
- Я не знаю, - Бобби взъерошил себе волосы. – Кажется, они простили и поняли Бриджит, но есть многие, кто с этим не согласен.
- Не могу выразить, как мне жаль… м, - Джек отпил кофе. Он всю прошлую ночь представлял, как задаст следующий вопрос. – Бобби, а где Катрин?
- Я не знаю. И никто не знает.
- Никто?
- Она исчезла через четыре-пять месяцев после нашего ухода, - грустно сказал Бобби. – Написал Бриджит письмо и передала дела в баре.
- И никто не знает, куда она ушла? Что с ней случилось? – мурашки побежали по коже Джека от одной мысли, что могло статься с женщиной в зоне военных действий. – А как насчет партизанской ячейки?
-Ни слуху, ни духу. Бриджит думает, что возможно Катрин вернулась в Штаты.
Джек покачал головой.
- Не повезло, друг. Я приехал сюда, чтобы найти её, а она вероятно в Штатах.
Много ночей они сидели вот так с Бобби в палатке, говоря о Бриджит и Катрин, мечтая о том, как закончиться война и они вернуться в Сент-Клэр.
- Мне жаль, босс.
- Всё в порядке, Бобби, - Джек грустно улыбнулся. – Все, как и должно было быть.

**

Джек провел ночь в старой комнате Катрин. Лежа на чистых простынях он вспоминал, как впервые увидел её. Они спустились в подземный туннель, который прорыли макки к штабу немцев, чтобы заложить бомбу.
Им пришлось спрятаться в пещере и ждать рассвета. Они говорили о разных пустяках, смеялись и как-то само собой сблизились, и он поцеловал её. В конечном итоге они занялись любовью. Джек фыркнул и улыбнулся в темноте. Прелестно, нечего сказать.
Всё происходило в суматохе, оба боялись быть застигнутыми врасплох без штанов. Он расстелил свою куртку на полу пещеры для Катрин и помог ей снять брюки, прежде чем снял свои и оказался на верху неё в этой грязи. Тебе ведь понравилось, Джек. Ни какой романтики, зато чертовски здорово. Она укусила его за плечо, чтобы не закричать, когда она кончала. След от укуса продержался несколько дней. Его собственные крики удовольствия потонули в каштановых волосах.

После того, как взрывчатка была заложена, они надежно укрылись и подождали, когда в здании соберется побольше нацистских офицеров. Взрыв, за ним еще несколько от детонации, и штаб превратился в груду горящих обломков. Немцы бежали из Сент-Клэр под натиском 5-ой мотопехотной бригады. Благодарные жители готовы были носить своих освободителей буквально на руках, словно героев из древних мифов и легенд.
В ту ночь весь город ликовал, горожане высыпали на улицу, пели и танцевали, празднуя свое освобождение, и Катрин увела его в свою маленькую комнату наверху.
Они провели ночь занимаясь любовью и всё происходившее казалось Джеку таким реальным. Катрин была нежна и страстна. Они целовались, ласкали тела друг друга, и она даже взяла его член в рот. Когда она лежала на кровати и гладила его руки, она не казалась ему легким увлечением, он боготворил ее мягкую, белую кожу, словно раньше и не знал других женщин.

Эта ночь была самой лучшей в его жизни, и как же трудно ему было расставаться с Катрин на следующий день.
- Я напишу тебе.
Катрин покачала головой.
- Ты лучше беспокойся о войне, а не обо мне.
- Я вернусь, - погладил он её по щеке.
- Будь осторожен, - она обняла его и потянулась губами к его губам.
Запустив пальцы в каштановые волосы, Джек прижал её к себе. Он целовал её со всей страстью, на какую был способен. Он так хотел показать ей, что его чувства к ней настоящие. Катрин отвечала на его поцелуи так же страстно. Они целовались до тех пор, пока им не стало хватать воздуха.
Его люди свистели и гикали, некоторые подпрыгивали, чтобы увидеть своего капитана и его леди. Французские сердца горожан готовы были отдать всю свою любовь этим американским солдатам.
- Иди, Джек, - она улыбнулась ему, старалась скрыть слезы. – Давай, надери Гитлеру задницу.
Он следил за ней, пока джип не свернул с моста, и даже когда она скрылась из виду, он продолжал смотреть на Сент-Клэр. Рядом сидел хмурый и молчаливый Бобби. Хотя Бриджит была на большом сроке беременности, они тоже провели ночь вместе. А рано утром, он привел ее в маленькую церковь, где они поженились. Катрин и Джек стали их свидетелями. Теперь, не зависимо от того, чтобы не случилось с ним, Бриджит замужняя женщина и ее ребенок уже не незаконнорожденный ублюдок.

Джек перевернулся и прижал подушку к лицу, надеясь уловить хотя бы слабый след духов Катрин. Так с мечтами о ней он и заснул.

**

Джек выдержал в Сент-Клэр всего три дня. Ему было слишком больно оставаться здесь. Каждую минуту он смотрел на дверь бара и ждал, что вот-вот войдет Катрин. По вечерам Джек долго бродил один по темным улицам, пока не понимал, что так он не найдет её. Бобби и Бриджит жалели его. Им не раз приходилось надолго расставаться. Провожая Джека на вокзал, Бриджит дала ему пакет с едой, путь до Парижа был не близким. Бобби обнял его и похлопал по спине, в знак мужской солидарности.

Оставив сумку в номере отеля, Джек отправился заново знакомиться с Парижем. Город удивлял его. Исчезли плакаты с военными лозунгами, с улиц убрали колючую проволоку и противотанковые заграждения. Разбитые стекла в окнах вставлены. Кое-где стояли разрушенные дома, но в целом Париж пострадал не сильно.
Обратный поезд будет только утром и, Джеку совершенно не чем было занять себя на это время. Его прострелянные ноги болели и он решил дать себе отдых и перекусить, перед возвращением в отель.
Его внимание привлекла оригинальная вывеска. На деревянной доске была нарисована улыбающаяся свинья во фраке и с моноклем в глазу. Джек так и не овладел французским. Как же правильно называется это заведение? «Уважаемая свинья»?
В кафе было тепло и уютно по домашнему. С кухни доносились аппетитные запахи. Джек сел за столик и заказал себе обед. Улыбающаяся официантка поставила на столик плетенку со свежим хлебом и бутылку домашнего вина. Оторвав кусок еще теплого хлеба, Джек принялся оглядывать кафе. Что если Катрин действительно вернулась в Штаты? Или ее убили на войне? Многие люди пропадали без вести, особенно люди из французского Сопротивления, их расстреливали и оставляли лежать убитыми, там, где казнили.
Черт возьми, Джек! Прекрати изводить себя! Мысль о том, что ее убивают, насилуют, или пытают, мучили его все эти три года. Он отхлебнул красного вина, в горле пересохло. Единственная и неповторимая Катрин! Ты, полный идиот, Джек! Провел с этой женщиной пару ночей и никак не можешь прийти в себя!
Его самоедство прервала официантка, поставив на столик тарелку супа и положив рядом с ней ложку.
- Месье, желает заказать, что-нибудь ещё?
- Нет, спасибо… мерси.
- Если передумаете, я буду в зале, - девушка кокетливо улыбнулась ему.
«А она хорошенькая» - подумал Джек. Блондинка с голубыми глазами и формы ничего. Он уже собрался еще раз сказать ей нет, но передумал, и просто улыбнулся. Пожав плечами, что на любом языке означало: «Как пожелаете» - официантка ушла, оставив Джека разбираться с его супом.
Суп был густым, ароматным, кремового цвета, и Джек наслаждением макал в него свежеиспеченный хлеб, запивая еду вином. Наевшись, он стал размышлять, что же ему делать дальше? Вернувшись в Европу, он потратил кучу денег. В Штатах на них можно было свободно купить дом, или начать какое-нибудь дело. У него еще оставалась приличная сумма, которой с лихвой хватило бы на два обратных билета первым классом. Джек посмотрел на ложку, но есть ему больше не хотелось.
Утерев рот салфеткой, он бросил ее на стол. Взглянул на часы, время было еще не позднее. Он вздохнул. Не то, чтобы он стремился в постель, скорее наоборот, ему не хотелось снова оставаться одному со своими мыслями.
Удобно откинувшись на спинку стула, Джек стал рассматривать посетителей кафе. Слева от него, группа студентов обсуждала новый закон позволяющий женщинам голосовать. В другом конце зала три пожилые дамы пили кофе и вели светскую беседу. У окна сидела молодая парочка, пальцы их рук были сплетены, и они с любовью смотрели друг на друга, тихо перешептываясь.
Джека заинтересовала маленькая девочка, сидящая на стуле у барной стойки.
Усадив несколько кукол в кружок, малышка разливала им чай в воображаемые чашки. Длинные темные волосы рассыпались по спине девочки, и непокорная прядка упала на глаза. С серьезным видом малышка отчитывала одну из кукол за то, что та съела весь торт, или перепачкала пальто. Французский Джека оставлял желать лучшего.
Его сердце сжалось от тоски. Темные волосы и карие глаза маленькой парижанки напомнили ему племянниц, которые остались дома. Дочки его сестры любили возиться с ним, когда он поправлялся после ранения. Смешно бранили, если он ходил слишком много, или далеко, и забирались к нему на колени за новой историей на ночь. Закрыв глаза, он почти наяву ощутил их шелковистые волосы и нежные детские губки, целующие и желающие ему спокойной ночи.

Возвращайся домой, Джек. Найди себе симпатичную девушку, женись и нарожай с ней своих детей. Пора прекратить мечтать о огненно-рыжих волосах и белой коже. Найди себе реальную любовь.

Достав бумажник из кармана, он отсчитал несколько франков за ужин плюс чаевые. Теперь осталось купить французские кружева для мамы, духи для сестры и какие-нибудь игрушки и сувениры для своих многочисленных племянников и племянниц. А завтра он сядет на корабль и вернется домой, и перестанет думать о Катрин, черт побери. Даже если его будут пытать каленым железом.
- Давай, крошка. Пора спать.
Джек замер на месте. Этот голос преследовал его во сне и наяву. Мягкий и томный, как хорошее ирландское виски. Он поднял глаза, и сердце его замерло.
-Не-е-ет, - отрицательно покачала головой девочка.
- Да-а-а, - уперла руки в боки Катрин.
- Ну-у-у.
- Вот упрямица, - она подхватила девочку на руки и легонько пошлепала ту по попке. – И в кого ты у меня такая?

- Катрин.

Женщина обернулась и ее глаза расширились. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга и их сердца бешено колотились. Придя в себя, Катрин поставила девочку на пол и отдала ей кукол.
-Ступай наверх и скажи Лиллу, что я скоро буду.
После того, как ребенок поднялся по лестнице за баром, Катрин подошла к столику Джека.
- Не возражаешь, если я сяду?
- Конечно, - он предложил ей стул и сел рядом.
- Давно в Париже? Как твоя нога?
- Уже лучше.
- Хорошо, - она посмотрела на пустую тарелку. – Картофельный суп? Тебе понравилось?
- Было вкусно.
- Я передам Генри.
Какое-то время они говорили о всяких пустяках. Джек не выдержал и спросил первым:
- Катрин, почему ты уехала из Сент-Клэр?
- Решила сменить обстановку.
- Ты не ответила мне ни на одно письмо, почему?
- Я всегда была неважным писателем, - опустила голову она, не решаясь посмотреть ему в глаз. – Но мне нравилось читать твои письма.
- Написав, ты смогла бы избавить меня от этой бессмысленной поездки, - гнев горячей волной накрыл его и Джек встал из-за стола. – Просто сказала бы мне, что я наивный дурак. – Катрин молчала и он, чувствуя, что может сейчас наговорить ей всяких глупостей, повернулся, чтобы уйти из кафе. Его сердце разбили на мелкие осколки, как фарфоровую чашку об пол.
- Мужчины часто дают пустые обещания, - тихо сказала она. – Особенно во время войны.
Он остановился, но не обернулся к ней.
- Ты была для меня не просто легким солдатским флиртом.
- Я надеюсь, но боюсь себе в этом сознаться, - он стоял натянутый, как струна, и ей нестерпимо хотелось увидеть его глаза, понять, что он чувствует. – Достаточно ли, этого, чтобы вернуться?
Он повернулся, гневно посмотрел на нее и захромал обратно к столику.
- И ты говоришь так после всех этих писем? – Джек всегда считал себя человеком слова. – После того, как я вернулся?
-… Ну…, - она кокетливо улыбнулась. – Дамам свойственно преувеличивать.
- Как и мужчинам.
- Это было три года назад, Джек.
Джек увидел, что губы Катрин дрожат и в глазах поблескивают готовые вот-вот пролиться слезы.
- Я был ранен, - сказал он, немного успокоившись. – Я не хотел, чтобы ты беспокоилась.
- Пойдем наверх, - Катрин встала из-за стола и взяла его за руку. – Поднимемся и поговорим у меня.

Джек чувствовал, как дрожали в его руке пальцы Катрин, когда она вела его в свою комнату. Посередине комнаты на полу сидела уже знакомая ему девочка и играла в куклы. Пожилая дама расчесывала ей мягкой щеткой длинные волосы.
- Лилу, спасибо вы свободны на сегодня, - у Катрин был почти чистый парижский выговор.
Женщина кивнула и отложила в сторону щетку для волос. Собрав сумочку и надев пальто, она поцеловала девочку в щеку и попрощалась с ней. Уже закрывая за собой дверь, гувернантка улыбнулась Катрин и Джеку.

Катрин подняла девочку с пола.
- Жаклин, познакомься, это твой папа.
Если бы на Джека сейчас обрушился потолок, он и то не был бы так поражен, как после слов: «Это твой папа». Джек с трепетом в сердце смотрел на маленькую девочку, на ее смуглую кожу и очаровательные карие глазки. Не удивительно, что она напомнила ему племянниц.
- Но, почему…
- Не знала, вернешься ты, или нет, - Катрин поцеловала дочку в щеку. – И к тому же я не хотела, чтобы именно дочь была причиной твоего возвращения. Не хотела делать ей больно, если вдруг ты не признаешь ее.
- Вот почему ты уехала из Сент-Клэр?
- В Париже я вдова. Меня уважают и жалеют, - ее лицо стало грустным. – В Сент-Клэр я была бы шлюхой, родившей неизвестно от кого.
- Они все говорили о тебе с любовью.
- Конечно, говорили, - Катрин передала ему дочь. – Но война меняет людей.
Что, правда, то, правда. Даже Бобби не был защищен от того, что однажды кто-нибудь не расскажет его сыну историю его появления на свет.
Джек с восхищением смотрел на очаровательную девчушку у себя на руках. Его дочь. Моя дочь!
Жаклин с любопытством трогала пальчиками его лицо. Она никогда не видела, кого-нибудь с таким цветом кожи. У Генри кожа совсем темная, но он не в счет.
- Ты похож на меня, - сказала Жаклин по-французски.
- Я, что? – не понял девочку Джек.
- Она сказала, что ты такого же цвета, - Катрин нежно погладила дочку по золотистой щеке. – Когда она спросила, почему ее кожа не белая, я ответила, что Бог подрумянил ее немного дольше, чем других, чтобы она была вкуснее.
- Теперь понял, - улыбнулся Джек девочке. Жаклин улыбнулась ему в ответ и на щеках ребенка заиграли ямочки. – Ты чудесно выглядишь, милая.
- Ты хочешь, чтобы папа остался? – спросила ее Катрин, глядя Джеку в глаза.
- Да, мамочка, - малышка обняла Джека за шею и прижалась к нему. – Останься.
- Я никогда не покину вас, - Джек крепко обнял дочь. – Никогда, никогда. Я люблю тебя, моя маленькая принцесса.

Слезы выступили из глаз Катрин, и она быстро утерла их кружевным платочком. Глядя на Джека с дочерью, она поняла, что ее страхи были напрасны.
- Джек…
Он протянул ей руку.
- А мама хочет, чтобы я остался?
- Да, - она потянулась, чтобы поцеловать его. – Да.
- Как ты собираешься объяснить местным мое внезапное воскрешение из мертвых? – Он обнял ее за талию и потерся щекой о рыжие волосы.
- А разве ты не был ранен? Тебя отправили домой через океан, и ты вернулся так скоро, как только смог. – Джек тихо смеялся, фыркая ей в волосы. – Похоже, что сведения о твое смерти были сильно преувеличены.
- Думаешь, они купятся?
- Шутишь? Они французы! – Она лукаво посмотрела на него.
– Еще и посчитают это очень романтичным, - он улыбался ей. – Особенно, когда мы узаконим наши отношения.
В черных бархатных глазах было столько любви, что Катрин беззаговорочно капитулировала. Все эти три года она вспоминала Джека и мечтала о нем по ночам, пытаясь убедить себя, что это было лишь фронтовое увлечение.
Катрин погладила такие любимые черные волосы и потянула его ближе, чтобы поцеловать. И с этим страстным поцелуем ее страхи развеялись окончательно.

Жаклин засмеялась и закрыла ладошками личико, глядя, как целуются ее мама и новый красивый папа.

21.05.2011г.

@настроение: пакует чемодан

---

Прощание с Айcедорой

Любавин Сергей - Прощание с Айcедорой

@настроение: нету его(